«Жизнь замечательных собак»
Савченков Инал Иналович
Китобои
1987
Дерево, масло, металл. 65,5 х 142 х 3,2
Государственный Русский музей
НТ-3271
Китобои
1987
Дерево, масло, металл. 65,5 х 142 х 3,2
Государственный Русский музей
НТ-3271
Перед вами — «идеальный момент» из воображаемого фильма художника. Это не просто картина, а сцена: будто всё вокруг замерло на долю секунды — прямо перед взрывом, падением или прозрением.
Типичная для Савченкова композиция: яркие цвета, гротескные герои, энергетика улицы и подземного комикса. Здесь встречаются личные символы художника, культурные коды 80-х и ироничный взгляд на реальность.
Это живопись, которая не притворяется серьёзной, но говорит о серьёзном. В ней есть и память о прошлом, и реакция на настоящее. И главное — свобода. Свобода быть странным, громким, настоящим.
Типичная для Савченкова композиция: яркие цвета, гротескные герои, энергетика улицы и подземного комикса. Здесь встречаются личные символы художника, культурные коды 80-х и ироничный взгляд на реальность.
Это живопись, которая не притворяется серьёзной, но говорит о серьёзном. В ней есть и память о прошлом, и реакция на настоящее. И главное — свобода. Свобода быть странным, громким, настоящим.
Об авторе
Инал Иналович Савченков (род. 1966) — художник-график, который прошёл путь от ленинградского андеграунда до международной арт-сцены. Его стиль узнаваем с первого взгляда: смесь комиксов, неоэкспрессионизма и психоделических образов.
В 1980-е Савченков был частью легендарной питерской арт-тусовки: дружил с «Новыми художниками», снимался в фильмах некрореалистов, играл с Курехиным в «Поп-механике». Всё это отразилось в его визуальном языке — взрывной, насыщенный, почти как кадры из дикого анимационного сна.
В 1990-е он часто работал в Берлине и продолжал развивать свою живопись, соединяя хаос и структуру, яркость и иронию. Его картины — это как стоп-кадры из несуществующих мультфильмов: каждая — законченная сцена с сюжетом, движением и настроением.
В 1980-е Савченков был частью легендарной питерской арт-тусовки: дружил с «Новыми художниками», снимался в фильмах некрореалистов, играл с Курехиным в «Поп-механике». Всё это отразилось в его визуальном языке — взрывной, насыщенный, почти как кадры из дикого анимационного сна.
В 1990-е он часто работал в Берлине и продолжал развивать свою живопись, соединяя хаос и структуру, яркость и иронию. Его картины — это как стоп-кадры из несуществующих мультфильмов: каждая — законченная сцена с сюжетом, движением и настроением.